2030 год выдался нелегким для Змееголовых и меня в том числе. Сложно было перестроиться, отвыкать от маски, показывать всем свое лицо, рассказывать заученную легенду и отвечать Рагнару на каверзные вопросы. Ненавижу Рагнара, он точно где-то прячет мою семью, ублюдок.
Тяжело было влиться в их коллектив, я до сих пор не могу сказать этого с уверенностью, что я здесь "свой" человек. Многие держатся меня стороной и только самые мерзкие сливки этого общества осмеливаются со мной заговорить, пытаются издеваться и зацепить за живое. Но они не знаю, что я росла в большой чикагской банде и знаю как держать свое лицо, по которому уже пару раз получала за свое дерзкий язык.
К девушкам здесь относятся как к мясу, многих просто трахают, пока их тела не становятся холодными, некоторые держатся близ своих грязных мужиков, чтобы трахал их только он. Кто умеет держать оружие в руках, к тем относятся чуть снисходительнее, но это не спасает их от издевок. Единственное - не трогают меня, слышала как-то, что я похожа на жену лидера, час от часу не легче.
- Эй, собирайся. - Парень протянул мне автомат. Это один из людей Кассиопеи, верная тварь Рагнара, отвечающая за остатки оружия и чего-то там еще. Я все еще не могу разобраться в их системе, казалось, что ее вовсе нет.
У мужика была мерзкая улыбка и не менее мерзкое лицо со шрамом от левого глаза до правого уголка губ. Историю его шрама я слышала только из уст третьих лиц, мол ему порезали лицо в отместку за то, что тот изнасиловал троих девочек от четырех до пятнадцати лет на глаза их родителей. Папаша как-то умудрился вырваться из пут, но успел оставить только этот шрам, после чего его мертвое тело упало ничком на бетонную плиту.
- Мы куда?
- Этих гандонов змеюк осталось мало после войны с другими. Сможешь как раз отомстить за свое изгнание. - Снова его мерзкая улыбка вызывает во мне приступ тошноты.
- Отлично, - улыбаться ему было сложно, когда в голове у меня бурлили мысли. Проклятье, я не успею предупредить свою маму. А может они мне не доверяют? Что было бы логично, ведь я сними всего пару месяцев, у них в плену мои отец и младшая сестра, а тут появляюсь я, с руками забитыми черными змеями. Кто же будет мне сдавать полный отчет о стратегических нападениях?

Я уже принимала участие в войнах между группировками и всегда готовилась к ним с полной отдачей. Защита, оружие, брала с собой все, что мне пригодится, но не пользовалась способностью, потому что могу убить своих. Как иронично, ведь теперь, я "на стороне" Кассиопеи и воюю против своего же народа, так кого я должна убивать теперь? Почти все Змееголовые знают меня в лицо, а значит намеренно убивать меня не будут, но все равно будут играть свою роль точно так, как это буду делать я.
Войну раньше я могла бы назвать бессмысленной акцией кровопролития, но не сейчас, когда мы боремся за кусок хлеба и место под солнцем. Короткой очередью я убиваю человека, что целился в спину моего народа. Я стараюсь помогать Змееголовым, но очень осторожно, ведь за мной могут следить. Моих людей осталось действительно мало, когда я уходила из было значительно больше. Сейчас их может уничтожить каждый, особенно Кассиопея, которая берет вверх за счет количества людей.
Это была наша большая ошибка, оставлять маман одну на целый народ. Отец лучше распоряжался людьми, лучше вел войны и захваты территорий, умел красиво говорить, чтобы переманить людей на свою сторону. Мать такого не умела, она была мягкотелой всегда. Судя по тому, что даже не у всех есть огнестрельное оружие в руках, они еще не смогли восстановить свои силы после прошлого рейда. Ох, что же ты наделала, мам?
Один напал на меня с боку с дубиной, я лишь отбивалась. Ведь это была красивая игра, в которой встретились два сильных соперника из одной группировки.
- Меня не предупредили о нападении. - Тихо говорю я мужчине, на что в ответ получаю сдержанный кивок, а после бью его прикладом в левое плечо, чтобы отогнать его от себя. Змееголовый убегает куда-то в сторону, когда сама переключаю свое внимание на остальных, рассматривая для себя лучшие позиции для нападения на Кассиопею без лишних глаз.
У меня никогда не поднимется рука убить своих, только предателей, только врагов.
Забравшись на выступ, что раньше был когда-то домом я заметила бегущую мать. Как же я давно ее не видела, понимаю, сейчас придаваться эмоциям не самое подходящее время, но мне приятно ее видеть даже на волоске от смерти. Присмотревшись через прицел я не заметила никого поблизости. Это будет отличным шансом с ней поговорить, поэтому бегу к ней. Хотелось свиснуть ей или окликнуть, но тогда я смогу привлечь внимание других, поэтому бегу так быстро, как только могут мои ноги нести меня, словно такой скорости я еще не развивала никогда.
- Мам, - я наконец ее нагнала и тихо окликнула. Автомат висел у меня за спиной, но в руках для убедительности держала пистолет.

Тяжело было смотреть на то, как Кассиопея расправлялась с моими людьми, я видела трупы своих знакомых, тех, с кем сама ходила на рейды, на охоту, с кем дружила и распивала алкогольные напитки. Мы веселились в свободные вечера у костра, смеялись, играли в карты, курили косяки, а теперь многих даже не узнать. На столько сильно изуродовали их эти больные ублюдки. Но во мне не было слез, словно слезные железы кто-то иссушил уже до меня, просто пришел и выкачал из них все резервуары соленой воды. Тем более я без двух минут такой же лидер Змееголовых, а значит не должна вестись на человеческие эмоции, мне нужно принимать тяжелые решения, переступать через свои принципы и запихивать свой язык как можно глубже, чтобы не сорвать операцию.

— Мам, — я наконец ее нагнала и тихо окликнула, наставив пистолет просто для вида, он был больше опущен в низ, на ноги. Женщина остановилась и обернулась. Ее лицо отражало полный спектр эмоций, мама хотела обнять меня, но вместо этого она медленно стала ко мне подходить и тихо шептать: "Я люблю тебя, я вас всегда любила." На ее лице появились новые морщинки и пара седых волос на висках, этот мир без сильной опоры в лице отца сильно бил по ней, было видно по ее лицу, а теперь когда она осталась совсем одна ей стало еще тяжелее.
Ее поведение было очень странным для нее, ведь только что я видела огонь в ее глазах, а теперь он потух, словно она не узнает меня. А после мать встает передо мной на колени и тянет мою руку с пистолетом, прицеливаясь на свой лоб. Со спины это может выглядеть, словно я держу на прицеле человека, но на самом деле это делает мама, я вижу как она просовывает палец и кладет его на мой, на курок:
- Что ты делаешь? - Только теперь я понимаю, что она хочет сделать, но я не успеваю отдернуть руку, когда мать произносит свои последние слова: "Хотя бы один из нас должен выжить" и нажимает на мой палец, зажав курок до предела.

Меня никогда не оглушали выстрелы, тем более из обычного пистолета, но именно этот выстрел прошелся по моим ушным перепонкам секирой. Звон в ушах стоял до тех самых пор, пока не раздались шаги позади меня, тяжелые, шаркающие временами, неспешные, мне даже показалось, что я слышала его улыбку, ушами, да, хотя мой взгляд все еще был прикован к лежащей женщине. Рука с пистолетом была все в том же положении, но я благодарна Богу за то, что даже сейчас слезы не потекли тонкими ручьями по моим щекам. Эту боль я буду переживать, когда останусь одна, когда никто не будет видеть и слышать того, как я скучаю по семье, как я лишилась теперь всех. Уже всякая уверенность пропала в том, что отец с сестрой живы, что они все еще в Кассиопее. Я покинула свой народ и что с ним стало? Почти все мертвы, а я даже не увидела Лукаса, но надежды на то, что он остался жив с каждой минутой нахождения в этом хаосе угасают все больше и больше.

Кажется во мне угасло уже все, рука начала затекать, от чего сама стала опускаться под тяжестью пистолета, хотя пусть он и был полностью заряжен, он не был таким тяжелом, как то бремя, что это оружие только что принесло мне. Появление Рагнара рядом со мной немного привело меня в чувство, особенно после его издевательств над телом. Это все еще была моя мать.
- Пожалуйста, - я не знаю, что на меня нашло, но я вытянула руку, уронив пистолет на землю. Пальцы в конец обмякли, но я все же смогла перегородить ему дальнейшие издевки. - Она уже мертва, что толку? - Теперь я понимаю, что это может вызвать у него подозрения, поэтому сделав глубокий вдох я решила немного прояснить ситуацию, кинув на него секундный взгляд. - Раньше мы с ней неплохо общались.

Слабая, почему ты такая слабая, мам? Меня уже не волновало даже то, что это кровожадное чудовище может сломать мне руку в нескольких местах хотя бы за то, что я прикоснулась к его груди, а приписать к этому еще причину, причину остановить его намерение искалечить труп моей матери - это верная смерть. Будь я обычной девушкой в его лагере, то мне отрезали бы язык или выкололи глаза, а может сожгли заживо, как ведьму в старые-далекие времена, хотя скорее всего, он сделала бы все одновременно, но сейчас я рассчитываю только на то, что он или откинет мою руку с особым остервенением или же сломает ее, все равно. Чувствовались некоторые поблажки, по отношению ко мне, но сейчас я вертела все это, мне хотелось одного - видеть свою мать живой.

Было желание перенести ее тело, сжечь и развеять прах где-нибудь в красивом месте, ведь она это заслужила, но я не могу придавать телу этой светловолосой женщины такую значимость. Наверное только глаза выдавали мою боль утраты, но я ничего не могла с собой поделать, только контролировать свой язык и жесты при лидере Кассиопеи, который был очень внимателен к деталям. Он может меня раскусить за считанные секунды, а мне как-то все равно, мне хочется просто уткнуться в чью-то жилетку и выплакать все то, что я только что потеряла. Я даже не поделилась с мамой о том, что все еще не нашла их, я не спросила ее о Лукасе, жив ли он вообще остался после прошлого рейда. Все это она унесла с собой в могилу, которую я не смогу для нее выкопать собственными руками и поставить деревянные крест.

Жаловаться ему, что это моя мать - бессмысленно, он точно не скажет мне слов поддержки, напротив, заточит меня в клетку к родным. Ведь я дочь лидера, Кассиопея до сих пор ее, кажется не поняла где она прячется. "У вас под носом, ублюдки".Но сдаваться нельзя. Очень больно было наблюдать за тем, как Рагнар измываться над ней, но я почувствовала облечение, когда мужчина остановился и поднялся. Может есть еще в нем что-то человечное? Но вряд ли, сомневаюсь что можно найти что-то человечное в этом говне, с виду напоминающем человека. Он был отвратителен моему глазу, но слова поддержки в каком-то роде верны. Я понимаю это прекрасно, я даже понимаю теперь мотивы своей матери, она, скорее всего, видела этого ублюдка сзади нас и поэтому сыграла последний свой спектакль одного актера. Вот только меня не предупредили, когда я покупала билет на этот спектакль, что конец будет очень грустным. Завезите мне слезы, прошу, я хочу теперь вылить все, что накопилось за это время.

Но Рагнар оказался еще более мерзким, чем я могла себе представить. Я понимала, что он делал, когда наклонялся ко мне, но меня охватил страх перед ним, я даже дернуться не могла или закрыть глаза, чтобы не видеть это лицо, когда он сунул язык ко мне в рот. Вкус его слюней был такой же мерзкий как и сам он на вид, усы и борода кололи мою нежную кожу. Но я не могла сопротивляться, за что еще больше возненавидела себя, я просто стояла как слабачка перед ним и не могла хотя бы прикусить язык, хотя бы сделать шаг назад.
Вытерев со своей щеки остатки его слюней и сплюнув остатки его присутствия в своем рту, я быстро подняла пистолет с земли и направила в его сторону. Но кого я обманываю? Я не смогу сейчас выстрелить в него, хотя шанс выдался очень благоприятным, таким, что даже дышать стало бы легче, но тогда его люди просто убьют остатки моей семьи. И пока я сомневалась в себе и боролась с чувством ненависти и разумом, мой противник ушел куда-то.

- Прости меня, - медленно я наклоняюсь к остаткам того, что было еще минуту назад моей матерью, что породила меня. - Я отомщу. - Возможно так было легче на нее смотреть, когда череп лопнул под весом Рагнара. Я видела лишь искаженное лицо и разум сразу успокаивался, но она все еще была той частью семьи, которая так печально ушла из нашего мира. Поправив ей волосы, я медленно встала и осмотрелась. Хотелось сжечь труп, тут довольно закрытое место и мало людей, поэтому я смогла бы сделать это быстро, нужно только горючее.

Я знала, где лежат запасы подобных ресурсов, но пройти туда незамеченной было очень сложно. Кассиопея следила за мной, Рагнар доказал это только что, когда я его не замечала. Значит, он может следить за мной и сейчас. От мыслей об этой персоне мне захотелось умыться, поэтому вылила на себя почти половину фляги с водой, растирая ее по щекам и губам.
Добраться до ресурсов я не смогла, там уже были люди Кассиопеи. На пути я встречала знакомые лица, кто-то отворачивался от меня, словно я предатель, не предупредивший о нападении, кто-то коротко кивал. Но ни с кем у меня не было возможности заговорить, мне очень хотелось узнать где же Лукас.

От того, как Рагнар проредил рады людей, мне снова стало не по себе. Я взглядом вцепилась в этих людей, выискивая его, рассматривая его татуировку орла на шее. Но Лукаса нигде не было, должно быть, умер еще при прошлом нападении. Даже не знаю что хуже: видеть его смерть сейчас собственными глазами, потому что Рагнар точно не оставил бы в своих рядах такого своенравного и бесстрашного парня; или же осознать, что он умер еще на той неделе и мы с ним больше никогда не увидимся. За сегодня я потеряла много близких мне людей, но особенно больно было за две конкретные души. Я даже умудрялась не обращать внимание на подмигивания Хейза, его я тоже вертела, я переживала за тех девушек, что он лапал. Некоторые были бы очень полезны Кассиопеи, как бы он потом меня не стал допытывать о них, хотя я всех их признаю годными для их группировки. У нас все люди были умельцами.

В дороге я просто молчала, хотя какие-то мрази пытались со мной заговорить, но я слышала лишь белый шум. Сегодня меня сломали сразу в нескольких местах и я даже не знаю, как с этим справиться. Мир жесток и меня к нему вроде готовили, но практическое задание, кажется, я провалила, потому что с утратой сразу двоих людей мне справиться было крайне тяжело. Приехав, выпрыгнула молча из грузовика и сдав все оружие, я быстро забежала в палатку, где пополнила себе флягу, переодела одежду, запачканную кровью разных людей, собрала волосы в хвост и вышла наружу.
Снаружи народ гудел, я хотела найти тех заложников, что они с собой собрали, расспросить про Лукаса, но упустила тот момент, когда их повели и в какую сторону. Один мужик подошел ко мне с бутылкой водки, он уже немного пошатывался и вялым языком предложил выпить с ним.
- А знаешь что? Давай, - вырываю у него бутылку пьянящего и делаю пару глотков. Водка согревала мое горло, но грусть все еще не убила. И я бы выпила с этим странным мужиком, что был старше моего отца, на рейде я его не видела, значит работает здесь, но вопль Рагнара заставил все волоски на моем теле встать моментально. Он искал меня и только теперь я вспоминаю его слова: ".. Вечером зайдешь ко мне, проверим. "
Бежать! Первое, что пришло мне на ум и я побежала как можно дальше от этого голоса. Он меня пугал даже больше, чем то, что он мог сделать со мной. Я умудрилась забежать в палатку, где хранится еда и спряталась за мешками, накрыв голову своими руками. Тряпичные мешки были больше меня, но если Рагнар меня найдет, мне некуда будет деться, потому что я загнала себя в тупик, но может он все же не пойдет в дальние палатки.

Эта мерзкая каланча все же нашла меня, но я не могла рассчитывать на поддержку его людей, ведь я не единица Кассиопеи, я просто девчонка, которую нашли, бывшая Змееголовая, ни более того. Тут я никто и имя можно свое забыть, но удача повернулась ко мне лицом, когда я узнала о том, что похожа на его жену. Удача ли это? По крайней мере я все еще была жива, хотя морально подбита. Когда Рагнар зашел в палатку, я даже перестала дышать, чтобы он точно меня не увидел, но победитель в игре был очевиден. Он знает свой лагерь куда лучше, чем я, хотя ночью, пока почти все спали, я тихо изучала каждый его закоулок.
— Псс, а от кого мы прячемся? - От тебя, скотина ты вонючая, от тебя родного прячутся все адекватные люди, в ком осталась толика человечности. Но способность его меня сильно удивила. Телепортация и судя по тому, что он перенес нас вдвоем, она не ниже третьего уровня. Определенно он владел ей хорошо, иначе не отправились бы мы сюда, лагеря тоже не было видно, значит он может телепортировать нас на большие расстояния. Возможно у него четвертый уровень, но тяжело такое утверждать. Пока не знаю, какие это может дать мне преимущества, но это всяко лучше, чем быть в неведении.

Встаю с бетонной крыши, рассматривая все вокруг, не веря его словам. Выход есть всегда и взгляд на этой мысли устремляется в даль. Выход точно есть, даже если тут все на крыше перекрыто и завалено ты всегда можешь шагнуть в пустоту - это будет твоей конечной остановкой. Ночью здесь и правда красиво, а еще тут открывается отличный обзор и видно каждый огонек, который оставляет люди в попытках согреться или приготовить себе пищу. Так можно стоять часами и выискивать себе одиноких жертв, если ты - Рагнар Хейз, кровожадное чудовище.
Куртка пахла им, потом, дымом костра, алкоголем и невесть чем, от чего я еще больше поежилась. Но как оказалось, его кожанка это не самое неприятное событие этой ночи, потому что то, что происходит дальше меня пугает и оказавшись на бортике крыши, еле удержавшись на носочках, не прыгнув в бездну, я завизжала. Такого я не ожидала точно. Ноги хаотично стали двигаться, как и руки хаотично стали хвататься за единственную опору - за лидера Кассиопеи. Одна ступня кое-как почувствовала твердую опору в виде бортика, второй пришлось наступить на его ногу, но по крайней мере теперь я удерживала равновесие, заметив только теперь, что я руками крепко схватилась за его предплечья. "Выход есть всегда" - вспоминаю я свои рассуждения и начинаю сомневаться этим мыслям.

- Показать преданность телом, Рагнар? - Впервые будучи так близко к нему я позволила себе наглую ухмылку и дерзость, проявление которой я теперь не боялась. Если при всех в лагере я строила тихоню и только иногда позволяла себе высказывания, за что меня ни раз ударяли эти твари, то теперь, будучи с ним чувство страх и инстинкт самосохранение немного притупились. Но винила я в этом смерть своей матери, которая пустила себе пулю в лоб из-за этого урода. А поддержки в в лице Лукаса больше нет, теперь я совсем одна, наедине с этим монстром. - Доказывать преданность вагиной - это тупость. Я думала ты куда умнее, иначе дурак не смог бы основать такой лагерь. - Я позволяла себе грубые слова всегда, хотя из уст такой девушки это может показаться странным. Чувствуя, как он своевольничает, я кладу свою ладонь ему на запястье той руки, что была под майкой. Его прикосновения мне неприятный, как и находиться сейчас здесь так близко с ним, чувствовать плечом его подбородок и спиной его грудь. Меня все отталкивает от этого человека, но если дернусь вперед, будет ли он меня ловить? Сомневаюсь, он не будем рисковать своей жизнью ради кого-то вроде меня, даже учитывая его способность.

Пальцами я поглаживала его кисть, но это не было проявлением удовольствия, хотелось притупить его бдительность, а также, чтобы его кожа впитывала радиацию совсем в маленьких дозах. Это своего рода митридатизм, когда ты употребляешь намеренно яд в свой организм в очень маленьких дозах. Первые пару раз тебе очень плохо, но после ты привыкаешь к такой дозе и начинаешь ее увеличивать все больше и больше, вырабатывая в себе толерантность к определенному яду. С радиацией же немного по-другому обстоят дела и в маленьких дозах она даже полезна человеческому организму, но если увеличить ее совсем чуть-чуть - тебе становится плохо; а убрав ее вовсе, когда ты уже привык к этой радиации и тебе становится еще хуже. Это пытка полная мучений и жертва может не понять, что с ним происходит на самом деле, особенно когда мужчина даже не подозревает о моей способности.

Я думала о том, как от сюда убраться, как скорее найти свою семью и сбежать, восстановить свою группировку, а после сильнее сжимаю его кисть. В физической силе я ему не ровня, но опустить руку под грудь, чтобы он больше меня не лапал, способна.
- Не боишься? Мои прикосновения могут быть смертельны для тебя, - Только теперь я слегка поворачиваю голову к его лицу, чтобы взглянуть в эти мерзкие глаза. Я помню его еще тогда. То был мой первый рейд, когда отец взял меня с собой. Мой первый Рейд был на Кассиопею, тогда еще слабую и хлипкую во главе с Рагнаром, он тогда был иным, в шоке от происходящего и того, как мы быстро убивали его людей. Выстрел за выстрелом и его люди валились замертво с пулей в голове. Мы никогда не позволяли себе издеваться над трупами, как это делал он и приносили врагам быструю смерть, чтобы тот даже не понял, что его убило, чтобы в загробной жизни жалел о том, чего не успел ничего сделать во спасение своей никчемной жизни или для родных. - Хотя я бывшая Змееголовая, но я все еще могу укусить как кобра. Во мне полно яда. - И мои забитые черными контурными змеями руки тому доказательство. Я самая настоящая Змееголовая и здесь я тоже не случайно, ублюдок ты конченный. В тебе таиться сомнение насчет меня, это заметно, но ты осторожен со мной.

- Я не какая-то шлюха, как остальные бессмысленные бабы в твоем лагере, - снова бросаю на него строгий взгляд, мне нужно подобраться ближе к заложникам. - Я знаю многое о тех заложниках, что ты держишь в клетке, знаю, за что готовы они продаться. У каждого своя цена. Конечно, если тебе нужны полезные люди. Но я могу быть полезной во многом. - Это не предательство - успокаиваю я саму себя, хотя понимаю, что так оно и есть. Но, будем честны, половина из них не доживет уже до следующего утра, а жить жизнью раба они не согласятся, если я покажу их сильные стороны, возможно им дадут шанс на более-менее "нормальную" жизнь.

Конечно сомнения были, что он приведет меня к заложникам, что там окажутся отец с сестрой, но нужно пытаться. С его способность я теперь понимаю, что он может держать мою родню где угодно и даже за континентом, вполне. Если оно так, то мне ни за что их не найти и придется сбегать, восстанавливать Змееголовых самостоятельно, без помощи близких, кто был рядом со мной. Побег, когда ты один еще не проблема, тем более я знала когда меняются старожилы, видела как они это делают и кто вообще отвечает за охрану.

Его прикосновения мне неприятны и эту неприязнь сложно скрыть, я отстраняюсь, зажимаю ноги, перехватываю его руку. Мужчине это все не по вкусу, ну конечно, кому будет нравится, если его жертва сопротивляется и извивается как кобра. Но пока я стою над пропастью я не могу позволить себе резких движений, дернуться или прыгнуть вперед - все это приведет к смерти. Потому и не могу его убить, он прав и понимает это, но я буду делать свою работу и стараться подпитывать его радиацией, пока в один момент ему не поплохеет от того, что я больше ее не излучаю. Я посажу его на иглу, но главная задача для меня - это найти заложников.

Оказавшись на твердой крыше я выдыхаю и расправляю плечи, хотя он все еще предельно близок ко мне, но хотя бы теперь он не лезет мне в трусы.
- Иди к черту, - я ни за что не прогнусь под ним и подобные советы мне не нужны. Я тут не буду задерживаться, как ты рассчитываешь. Возвращение в палатку меня приводит в чувство и проводив его взглядом я опускаю голову, медленно выдыхая, тру лицо руками, застегиваю штаны, удается мне это довольно тяжело от того, что я сильно перенервничала, когда была на волоске от смерти и цеплялась за Рагнара на высотке. И только теперь замечаю его кожанку на своих плечах, которую я тут же яростно скидываю с плеч на пол, кричу на нее и пинаю ногами, поднимаю и снова бросаю, словно это и есть сам мужчина. Я вся воняю теперь им, хочется хотя бы подмыться, ведь мое тело все равно отзывалось на его механические действия и стимуляцию чувствительных мест, от чего я ненавижу себя еще больше и стираю с лица пару слез.

Крик на улице заставляет меня вылететь из палатки, черт, он взял Сару с собой, как тигр тащит добычу и я кинулась на ее спасение. Сара не была мне очень близка, но в наше время, в этом мире ее можно было бы назвать подругой, она старше меня была всего на шесть лет, поэтому мы могли говорить на одинаковые темы. Мои ноги останавливаются как вкопанные, словно их обвили корни, когда Хейз бьет Сару с локтя и вырубает. Взгромоздив себе ее на плечо я понимаю, что дело дрянь и сейчас я ей вряд ли как-то помогу, только выдам себя остальным.
- Двигайся, - приказываю я одной из девушке, что сидела на бетонной плите у главного костра. От сюда был отличный вид на дом Рагнара. Я следила за этим зданием сквозь языки пламени, словно дом способен куда-то уйти, пока крики девушки не прекратились. Было ясно - это конец, а мы с ней так и не успели поговорить, она единственная хорошо знала Лукаса и могла бы мне рассказать немного больше о его гибели. Опустив голову я попрощалась с ней, большего для нее я сделать не могла. В такие моменты чувствуешь себя жалкой, ничтожеством.
- Ого, а он нормально приложился к тебе. Понравилось? - одна из девушек посмела отодвинуть мои волосы и посмотреть на отметку на шее оставленную этим ничтожеством. Я перехватываю ее руку и выкручиваю в противоположную сторону в порыве гнева. - Не смей даже прикасаться ко мне, говна кусок.

Я не привыкла к такому дикому обращению со стороны, меня никто никогда не смел трогать кроме моих родных, тем кому я разрешала себя обнять или поцеловать, притронуться к плечу, но я никогда не разрешала трогать себя даже так невинно каким-то грязных шлюхам. У нас в лагере таких было меньше, почти все были разбиты по парам и семьям, каждый имел постоянно партнера и лишь те, кто пошел с нами после очередного рейда торговали своим телом, клеились к одиноким мужчинам. Спрос был, но в Кассиопее с этим дела обстоят кошмарно, здесь одни дикари и иногда мне кажется, что даже мародеры будут честивее, чем этим твари. Забрав у этой несчастной бутылку алкоголя, понюхав ее перед этим, чтобы вдруг в бутылке не оказалась чья-то моча я делаю несколько долгих глотков. Хотелось выпить эту бутылку за раз, чтобы быстрее алкоголь начал действовать и затуманил мой разум, забыть обо всем, перестать видеть мамино лицо перед смертью, перестать видеть то, как они издевались над телами умерших, перестать чувствовать на себе запах Рагнара Хейза.

Проснулась я уже утром в палатке. Рядом лежала пустая бутылка, а голова раскалывалась от дыма и алкоголя, от переживаний. Глаза были красные от слез, которые наконец выбрались наружу, унося с собой вчерашние переживания и потери близких. Выйдя наружу я как раз заметила, как нагое тело Сары выносят из дома Рагнара. Они даже не удосужились закрыть ей глаза, боль в груди начинает давить от очередной утраты. Скрывшись обратно в палатке я окунулась в беспокойный сон до того момента, пока меня не потревожили и не вызвали к заключенным, где я рассказала о них Рагнару.

Появившись перед людьми в клетке я почесала нос. У нас этот знак означает многое: шухер, я своя, врать, бояться, молчать и так далее. Но всегда понятно по смыслу и когда Змееголовые увидели мой жест, некоторые сразу успокоились, понимая, что я все еще их человек.
- Вчера ты затрахал до смерти Сару Миллер - отличный врач. Скотина, - я чувствовала, что от меня все еще разит алкоголем, хотя не чувствовала себя пьяной. Скорее, это вчерашний день развязал мне язык и руки, что я начала проявлять свою агрессию и настоящую себя. - Это Тейлор Бэйтс, он умеет изготавливать боеприпасы, в том числе взрывчатки и патроны. Харви Паркс - был главным хирургом, Нэнси Хадсон, она ботаник, - я указывала на людей, называла их имена и фамилии, их должности довольно громко, чтобы они сами слышали что я им говорю. В некоторых моментах привирала, чтобы человека точно не убили у мня а глазах. Не все тут были настолько талантливые, но они все мои люди, которые должны выжить в этом мире, пока я не вызволю свою семью. Вчерашний рейд показал, что я тут слишком задержалась и пора бы собирать свои манатки.

Всю неделю не было лидера Кассиопеи  - это огромный плюс для меня, я могла спокойно исследовать лагерь, зная, что он точно не телепортнется мне за спину и не спросит, что я делаю тут. Я завуалированно интересовалась Рагнаром, мне стало интересно, в какой момент он стал таким животным. Терзали сомнения, что это именно наше нападение на его людей сделало его таким. Я не буду сочувствовать ему, но мне будет неприятно знать, что мы страдаем от собственных действий. Мои подозрения подтвердились от некоторых людей из Кассиопеи.

В один из дней я заметила, как некоторые люди Рагнара постоянно заходят в один разрушенный дом, от него почти ничего не осталось, всего три стены, но проводят они там примерно по полчаса. Заходят с полными мешками, а выходят с пустыми. Наблюдав дальше со стороны я просчитала, когда у них переменка, когда они заходят кого-то кормить и поить. Времени у меня было мало, ведь Хейз мог вернуться в любой момент и вот когда я уже была уверенна во всех своих просчетах, я вооружилась ножом, который своровала на кухне и направилась к тому зданию, пока все были отвлечены сочным ужином.
В разрушенном здании и правда ничего не было, но привлекла меня дверь, которая вела в подвал. В фильмах, которые я смотрела раньше, люди, спускавшиеся в подвалы от туда больше не возвращались, но мои ноги сами меня понесли туда. Я ступала очень неуверенно по лестнице из-за темноты. Пахло сыростью и плесенью, когда мои глаза привыкли к полумраку в подвале, я заметила множество клеток с людьми. Кто-то увидев незнакомку стал тянуть руки, молить о помощи, высвободить их. Но я не могу сделать этого прямо сейчас, если выпущу этих бедолаг, что еле стояли на ногах - их тут же расстреляют.

- Айрис? - Звонкий голосок раздался в самом конце подвала. Этот голос я узнаю всегда, моя сестра жива и я бегу сломя голову, не обращая внимания на лужи из грунтовых вод в перемешу с мочой заложников, бегу до последней клетки. - Вы живы! - Я хватаю отца и сестру за руки, толстая решетка не позволяет мне обнять их, но я хотя бы могу прикоснуться к их рукам.
- Как ты тут оказалась? - Но я мотала головой, было очень мало времени на разговоры, а сейчас я не смогу их даже вытащить. Осматривая решетку и замок, я понимаю, что ничего не могу поделать, нужно снова выжидать. - Он чудовище, пап. Это мы сделали его таким, но как?
- Я убил его семью, - холодно произносит отец и мои ноги сами делают шаг назад. Мы никогда не убивали беззащитных детей и я не испытываю ни капли сочувствия к Рагнару за то что он сделал, но меня настораживает отец. Что могло пойти не так, что он пустил пулю в ребенка? - Наша мама тоже мертва, - как бы между прочим сообщаю я. Сестра сразу залилась слезами, но я не хочу рассказывать ей подробностей смерти. Отец лишь выдохнул, потупив взгляд на свои ноги. - Змееголовых тоже больше нет. Мы создали чудовище, которое уничтожило нас.

Сейчас их невозможно было вытащить незамеченными, но у меня уже рождался план. Я бы пробралась сюда ночью и с помощью своей силы разрушила бы пару прутьев от клетки и высвободила бы свою семью. Возможно мне пришлось бы убить остальных заложников, чтобы они не подняли шума, но я готова была рискнуть. Я уже совершала убийства и не раз, чтобы спасти себя или свой народ, до того времени, пока мать не пустила себе пулю в лоб моей рукой.. Эти воспоминания ни за что не покинут мой разум - это больно.

Появление Рагнара я здесь никак не ожидала. Я остолбенела, когда он стал подходить, но его лицо было довольным, он совершенно не был расстроен ни тем фактом, что именно мой отец убил его семью, что я то самое тухлое яйцо в его курятнике, от которого нужно избавиться. Он не беспокоился ни о чем. Присев к моему отцу за разговором, я потянулась к ножу, я могла бы перерезать ему горло, использовать радиацию на его солдат, я могла бы сейчас подняться на верх и выпустить столько радиации, что никто бы не выжил, даже остатки Змееголовых, которые согласились с ним сотрудничать. Мозг был на пределе, но я готова была рискнут, пока не почувствовала на своей руке ладонь своей сестры. Она отрицательно кивнула мне. Сестра была больше в мать, такая же опасливая, лишний раз не рисковала, в отличие от меня, которая готова резать глотку лидеру Кассиопеи и вступать в одиночку  в войну против целого лагеря.
— Но мы это исправим. Только сейчас, решу один вопрос. - Я отдёргиваю руку сестры и сама опускаю свою, стараясь не привлекать внимание к своему все еще маленькому оружию, которым я могла бы уже положить конец этому ублюдку. Нельзя слушать сестру, но из-за наших отношений я всегда прогибалась под ней, она была тем божьим одуванчиком, который способен простить убийцу и сдержать мой гнев.

Кода двое солдат хватают меня за руки и плечи, я все же не сдерживаюсь и от касания к моей коже солдаты получают ожоги от радиации, от чего они стали взвывать от боли. Я не могла выпустить радиацию в большем количестве, иначе умерли бы и мои семья, но ошейник, который так бережно Рагнар нацепил на меня стал моментально блокировать мою силу. Это напугало меня еще больше, я больше не ощущала притока своей силы, лишь пустоту, с которой я ощутила себя бесполезной для этого мира, неспособной постоять даже за саму себя. Я не могу теперь убить никого, я не смогу выпустить их.
-Я отрежу тебе голову, Рагнар, я убью тебя, гнида! - Начинаю вырываться и пинаться из захвата двух солдат, но после цепи я снова онемела. Он же не может держать меня на цепи, как собаку? Может? Глаза стали заполнять слезы, когда мужчина дернул за цепь.

От сильных рывков цепью, которым я пыталась сопротивляться и держала ее руками, мне не помогала моя физическая сила, он вдвое больше меня, но я старалась ему сопротивляться при каждом шаге. Если он придумал таскать меня везде за собой, то пусть не думает, что я так просто сдамся.
- Что ты задумал..? - Мне не нравится то, что он просит выпустить еще троих заключенных. Зачем? Сейчас у нас будет бой три на три? Ладно, с этим мы сможем справиться, я знаю, как что отец силен в бою, я тоже смогу дать отпор, ведь заключенные истощены, даже сестра смогла бы постоять за себя. Но что-то мне здесь не нравится.

- Нет, нет, нет. - шепчу я себе, услышав условия. Этого не может быть. Я смотрю на сестру круглыми глазами, она молча стоит и плачет, окликает то меня, то отца. Я захотела встать, сорваться с цепи и подбежать к сестре, когда ко мне обратился Хейз. Его условия были ужасны и при любом исходе кто-то страдал, но я не могу себе позволить смотреть на то, как насилуют мою сестру. - Отец, - я привлекаю его внимание и тот, кажется сразу понял, что я собираюсь сделать, потому что пытается меня отговорить.
- Рагнар, - я дергаю его за рукав, пока заложники не нагнали сестру. Нужно скорее предпринимать что-то. - Останови это. Разреши мне выйти вместо сестры, я устрою вам всем шоу, которого вы так хотите. - С глаз предательски лились слезы, но мой голос ни разу не дрогнул, я была абсолютно уверена в своих словах и решении.